Михаил Генин: "Случаются на свете чудеса"
Писатель Михаил Генин в настоящее время живет в Хартфорде в американском штате Коннектикут. Родился и жил в Москве. По специальности — экономист. В эмиграции пришлось сменить профессию. До недавнего времени работал в крупной компании по страхованию жизни. Сейчас на пенсии.
„Где-то в 9 лет, помню сочинил первый стих по случаю. Это было 4 октября 1957 года. В этот день запустили первый искусственный спутник. С тех пор не переставал заниматься стихосложением”, — рассказал о себе писатель сайту litsvet.com.
В промежутке были советская школа, Плехановский институт и далее везде… работа в проектных, конструкторских организациях и НИИ.
„Моим хобби была поэзия, а затем и афористика. В 86-ом один знакомый редактор журнала подсказал дорогу в Московский Клуб Афористики, и эту дорогу я уже тропил вплоть до своего отъезда в 1996 году в США, где и пребываю в настоящее время”, — поделился Михаил.
В условиях развитого капитализма Генину пришлось осваивать „земли чужой язык и нравы” и сменить род деятельности. До последнего времени трудился в крупной страховой компании в штате Коннектикут. На американской земле сделал несколько стихотворных сборников, в том числе „Монологи”, „Записки путешественников в прозе и стихах”, „История с географией по-американски”, „Амбициозное” и прочее.
„Мои сочинения засоряли газеты и журналы Советского Союза (России). На родине у меня было порядка двухсот пятидесяти публикаций. В США — уже более ста. Область моих литературных интересов — от фраз и афоризмов (я — член Московского Клуба Афористики) до юморесок, от стихов лирического и иронического и детского жанра до поэм”, — рассказал автор.
В настоящее время, по его словам, занимается стихотворными и прозаическими переводами с английского языка. Среди переводимых авторов, всегда выделяет Роберта Стивенсона: „Мне очень нравится его романтическая детская поэзия, которая, на мой взгляд, чиста, непосредственна и животворна.”
Перевел с английского одну новеллу Мэри Хиггинс Кларк „Молчаливая ночь” и пару триллеров Стюарта Вудса. Публикуется в американских периодических изданиях и на русскоязычных сайтах Интернета. Среди американских русскоязычных изданий, в которых были опубликованы его сочинения — это газеты „Новое Русское Слово”, „Фортуна”, „В Новом Свете”, журналы „Вестник”, „Чайка”, „Что? Где? Когда?” и др.
В мае 2014 года в Бостоне была издана книга стихотворных произведений Генина под названием „Случаются на свете чудеса”.
Свои сочинения подписывает — Михаил Генин, за исключением жанра афористики, где пользуется псевдонимом Михаил Мигенов.
ЮМОРИСТИЧЕСКИЕ РАССКАЗЫ МИХАИЛА ГЕНИНА
Как в сказке
Две недели провел в командировке. Сегодня по пути на работу я вдруг вспомнил, что обещал Ирине Львовне привезти 3 кило грецких орехов. Как я мог забыть об этом? Я хорошо представил себе сцену, которую устроит мне эта экспансивная особа. Затем мои мысли перескочили на МэНээСа Рацухина. Вот уже полгода он морочит мне голову, обещая достать финские краны со смесителем для ванны. Наверняка придумает очередную отговорку. А о Дим Димыче и говорить нечего. Который месяц тянет с третьей главой отчёта, ничем его не проймёшь.
С этими мыслями я вошёл в лабораторию. Первым мне попался Рацухин. Он долго тряс мне руку, рассказывал последние институтские сплетни, а потом достал из стола свёрток и заговорщически протянул мне:
- Виктор Иванович, это вам!
- Что здесь у тебя?
- Краны. Финские. Со смесителем. Как и обещал.
- Ну, Рацухин, спасибо, угодил.
Не успел я прийти в себя от удивления, как навстречу мне поднялась Ирина Львовна. Я поспешил извиниться, что не привёз ей обещан-ные орехи. Честно говоря, я ждал бури. Но бури не случилось. Вместо этого Ирина Львовна заулыбалась:
- Что вы, Виктор Иванович, стоило ли волноваться из-за такого пустяка! И, слава богу, что не купили. Зачем вам надрываться и тащить такой вес?
Я оторопел. Не успел опомниться от удивления, как в лабораторию упругой походкой вошёл Дим Димыч с папкой в руках:
- Ба, наш командированный вернулся! А мы тут времени даром тоже не теряли. Вот, — похлопал он по папке, — третья глава готова. Прошу ознакомиться.
Я снял очки и протёр глаза. Не сплю ли я? Сегодня желания исполняются как по мановению волшебной палочки, решаются буквально все проблемы. Ну, прямо как в сказке!
Зазвонил телефон. Я снял трубку.
- Виктор Иванович! — раздался голос секретарши, — зайдите, пожалуйста, к директору.
- Ну, что ж, дорогой, — протянул мне руку директор, принимай отдел. Приказ о твоём назначении уже подписан.
Отчёт
Приучаю сына к труду. Воспитываю, можно сказать, на собственном примере.
- Малыш, — говорю, — слушай меня внимательно! Твой детсадик — это твоя работа. А на любой работе нужна проверка, контроль, понимаешь?
- Да, папа.
- Ну, так вот, пришёл из детсада — отчитайся, что сделано за день. Хорошо?
Договорились. Как ни придет теперь сын домой, у него всегда готов такой отчёт: зарядка, завтрак, уборка, прогулка, лепка, конструирование, рисование, обед, тихий час, прогулка, полдник, музыка, пение, игры, ужин.
На днях отчитался как всегда и спрашивает:
- Папка, а теперь отчитайся ты, что сделал за день?
Честно говоря, такого вопроса не ждал. Что сказать сыну? Что с Николай Ивановичем полчаса утром прокурил в коридоре? Что до хрипоты в голосе проспорил с Антон Петровичем о последнем хоккейном матче на кубок чемпионов? Что шеф в третий раз заставил меня переделать тех задание, а я его снова запорол?
Я собрался с духом, сделал значительное лицо и назидательно произнёс:
- Малыш, я просто работал. Как каторжный.
Хочется сказать в своё оправдание…
Вот вы тут обвиняете меня во всех смертных грехах, дескать, Тятькин и такой и сякой. И курит он, и пьёт, и ворует и от алиментов бегает. И пятое, и десятое. А я вам всем вот что отвечу: нету моей вины ни в чём. Виноват лишь в том, что государству нашему и народу хочу помочь. И помогаю.
Врачи говорят, что капля никотина убивает лошадь. Так я за свою курящую жизнь спас столько лошадей, что трудно сосчитать. А скольких юнцов спас от пьянства и алкоголизма? И чем же? А своим личным примером. Когда молодёжь видит, как я иду по улице, можно сказать, в непотребном виде, горланю блатные песни, размахиваю в такт недопитой поллитровкой, пристаю к случайным прохожим, — это ли не лучшая агитация пропаганды борьбы с „зелёным” змием? Старушки показывают внукам на меня пальцем: „Не будешь слушаться, станешь таким, как дядя!” А я — что! Я бы давно бросил, да не могу. Наглядная агитация. А, кроме того, сколько же я этого проклятущего зелья истребил за свои 52, нет 53, другим не досталось — чья заслуга? Тятькина.
А то, что от алиментов Тятькин бегает, это ещё как посмотреть! С одной стороны, оно конечно, сынок мой Федюнька и дочка Маняша живут без отцовского догляду, а посмотреть с другого боку — это ж метода воспитания. Растут, чертенята, небалованные, закалённые, к жизни приспособленные. Вырастут, ещё поблагодарят батяню за заботу. С детства надо воспитывать самостоятельность, вот что! А алименты — они развращают, портят. И что, не найдёт моя старуха подарка лучше, чем я? Нет, рано ещё Тятькина осуждать. Ворует, мол, Тятькин, из заводской столовки сумками продукты таскает. Да, таскаю. Но ведь для общественной пользы, товарищи! Гляньте, гляньте, нет, не сюда, правее. Видите, в третьем ряду женщину в платочке в горошек. Обратите внимание на её размер. 46-ой. А в пятом ряду мужчина с усами. Встаньте, покажитесь народу! Видите, поджарый, спортивный, стройный. А почему? Да потому, что избыток калорий кому на пользу. Вот я и облегчаю людям жизнь, спасаю от ожирения. Поэтому вы зря это на меня. Не злодей я — жертва. И вся то вина моя, что люблю людей. Всех. Сразу. И без разбору.
Само собой
С утра в наш магазин забросили горбушу. Разгрузили. Оприходовали. Само собой, отобрали себе. Остаток пустили в торговый зал. Само собой, понабежала толпа, вмиг всё расхватали. Ещё бы, Новый Год на носу. А у меня у самой дел по горло. Надо и туда и сюда поспеть. Отпросилась у зав. секцией, подхватила тяжеленную сумку с рыбой и вперёд по адресам.
Перво-наперво надо нанести визит участковому врачу.
- Здравствуйте, — говорю, — Александр Фёдорович, С наступающим вас Новым Годом! Я вам тут, как Дед Мороз, с подарочком. Рыбки принесла. Горбушки. Осетринки, жаль, давно не завозили. Он мне руку жмёт, спасибо мол, и здоровьем ребятишек моих так искренне интересуется. А я ему: — Вашими заботами здоровы. До свиданьица, нас не забывайте! И в двери.
От доктора бегу в галантерею. Вынимаю из сумки рыбу и на прилавок Настасье — бери. „Как у тебя, голуба, всё в порядке?” спрашиваю. Настасья молча копается под прилавком и оттуда появляется роскошное голландское платье из натурального шёлка. Голубое. Как раз то, что я заказывала. „Сколько?”, спрашиваю. Она называет цену. Цена как цена, меня, само собой, этим не удивишь. Беру чек. Иду в кассу.
С платьем и рыбой бегу дальше. Куда теперь? Ах, да, надо ещё сделать укладку. В салоне полно народу. Не останавливаясь, стремительно влетаю в зал, плюхаюсь в свободное кресло. Валентин — мастер экстракласса. Вытаскиваю очередную рыбину, кладу на парфюмерный столик: „С наступающим, Валёк! Сделай как в прошлый раз „Поппинс”, только имей в виду, я тороплюсь.”
Сидя в сушилке под колпаком, соображаю, куда ещё могу сегодня поспеть: в театральную кассу к Тамаре, само собой, к Клавочке в книжный, в муз школу, где учатся Машутка и в спорт школу, где тренируется Андрюшка, в автосервис к Матвей Петровичу (запчасти для мужниных „Жигулей”), в сауну к Максим Максимычу… Нет, в сауну не получится, надо ещё показаться на работе.
Вот так всегда крутишься, как белка стараешься за всем успеть, быть в курсе, в гуще, чтобы всё было тип-топ, на уровне мировых стандартов и, во всяком случае, не хуже. Чем у людей. А разве может быть иначе? Само собой, конечно же, нет!
Перпетум мобиле
Молодого, подающего большие надежды физика-теоретика Сеню Дёмина давно уже волновала идея создания так называемого „вечного” двигателя. Вот и теперь по дороге домой, стоя на троллейбусной остановке, он пытался сконцентрировать свои изыскания в единую формулу. И тут-то его внезапно осенило.
„Эврика!” — чуть было не закричал Сеня, но вовремя опомнился. Кругом незнакомые люди, могут неправильно истолковать его внезапную радость. Он стал лихорадочно рыться в своих карманах. Надо поскорей записать заветную формулу, которой суждено вскоре облагодетельствовать человечество. Как назло, ничего под рукой не оказалось, кроме единственного троллейбусного талона. Зная свою рассеянность, Дёмин бисерным почерком написал на талоне магическую формулу. Тут к остановке подошёл троллейбус. Толпа внесла не помнящего себя от радости физика к двери. Троллейбус тронулся. Сеня, забыв обо всём на свете, стал размышлять о бурных последствиях научно-технической революции, которую он принесёт человечеству.
- Приготовьте ваши билеты! — раздался неожиданно голос контролёра. Сеню как будто подбросило пружиной. Ох, уж эта его вечная рассеянность! Забыл взять билет. Он машинально опустил талон в прорезь кассы и оторвал билет. Верно, не ехать же зайцем!
Он вышел на следующей остановке, пришёл домой, поужинал и только тогда понял: талон с заветной формулой безвозвратно утерян. Величайшее открытие века так и не состоялось.